Если нет последствий, значит, нет и ошибки
"Букер" в небе15 октября стал известен лауреат Букеровской премии — Элеонор Каттон, новозеландская писательница, родившаяся в Канаде.
Зато 28-летняя Каттон — самый юный лауреат "Букера". А ее 832-страничные "Светила" — самый толстый роман, когда-либо удостоенный "Букера".
Литературную известность Каттон принес роман "Репетиция" (2008), посвященный, очевидно, хорошо знакомой вчерашней студентке теме — любовной связи с профессором. Но эту коллизию она разработала не совсем чтобы в реалистически-психологическом ключе. Количество девушек вокруг преподавателя музыки (и не просто музыки, а игры на саксофоне) с типично английской фамилией Саладин достигало критической массы, а катарсис разразился на студенческом спектакле, в героях которого саксофонист с ужасом узнавал себя и своих пассий.
Этот эпизод отсылал к "Мышеловке", пьесе внутри "Гамлета", уличающей Клавдия в умерщвлении отца принца Датского. В "Светилах" же содержится аллюзия на "Человека, который был четвергом" Честертона. Только члены тайного общества из "Светил" олицетворяют не дни недели, как у Честертона, а знаки зодиака. Соответственно, их не семеро, а дюжина. Маори, охотящийся за драгоценными камнями; банкир; газетчик; хозяин гостиницы; владелец золотых приисков; ювелир-китаец; торговец; аптекарь; корабельный агент; судебный клерк; капеллан; шляпник—курильщик опиума.
Уже из этого перечисления понятно, что "Светила" — викторианский детектив. Даже не просто викторианский, а разыгранный в декорациях золотой лихорадки в Новой Зеландии, не просто на имперской окраине, но на краю света, где викторианские контрасты грубее, чем в метрополии, зато с мистическим оттенком.
Выбранный Каттон жанр (точнее, поджанр придуманного Умберто Эко жанра историко-культурного детектива) литературен вдвойне: это по определению пастиш, игра. Неторопливое многословие и сочетание "реального" и символического планов — правила этой игры, как и джентльменский набор из тайных обществ, опиума и колониализма.
Само название романа декларативно: дескать, я расскажу вам про хаос и космос. Хаос воцарился в пять лет как отстроенном городке Хоктитике, куда приезжает герой по фамилии Муди. Там за одну январскую ночь 1866 года исчез богатый золотодобытчик, попыталась покончить с собой проститутка и умер опустившийся пьянчуга, в доме которого обнаружилось несметное состояние, на которое претендует его невесть откуда взявшаяся жена. Поначалу Муди кажется, что в стране антиподов хаос царит и на небе: звезды как-то не так расположены. Но Каттон, очевидно испытывая при этом удовлетворение демиурга, приводит карту неба в порядок.
www.kommersant.ru/doc/2309492
Зато 28-летняя Каттон — самый юный лауреат "Букера". А ее 832-страничные "Светила" — самый толстый роман, когда-либо удостоенный "Букера".
Литературную известность Каттон принес роман "Репетиция" (2008), посвященный, очевидно, хорошо знакомой вчерашней студентке теме — любовной связи с профессором. Но эту коллизию она разработала не совсем чтобы в реалистически-психологическом ключе. Количество девушек вокруг преподавателя музыки (и не просто музыки, а игры на саксофоне) с типично английской фамилией Саладин достигало критической массы, а катарсис разразился на студенческом спектакле, в героях которого саксофонист с ужасом узнавал себя и своих пассий.
Этот эпизод отсылал к "Мышеловке", пьесе внутри "Гамлета", уличающей Клавдия в умерщвлении отца принца Датского. В "Светилах" же содержится аллюзия на "Человека, который был четвергом" Честертона. Только члены тайного общества из "Светил" олицетворяют не дни недели, как у Честертона, а знаки зодиака. Соответственно, их не семеро, а дюжина. Маори, охотящийся за драгоценными камнями; банкир; газетчик; хозяин гостиницы; владелец золотых приисков; ювелир-китаец; торговец; аптекарь; корабельный агент; судебный клерк; капеллан; шляпник—курильщик опиума.
Уже из этого перечисления понятно, что "Светила" — викторианский детектив. Даже не просто викторианский, а разыгранный в декорациях золотой лихорадки в Новой Зеландии, не просто на имперской окраине, но на краю света, где викторианские контрасты грубее, чем в метрополии, зато с мистическим оттенком.
Выбранный Каттон жанр (точнее, поджанр придуманного Умберто Эко жанра историко-культурного детектива) литературен вдвойне: это по определению пастиш, игра. Неторопливое многословие и сочетание "реального" и символического планов — правила этой игры, как и джентльменский набор из тайных обществ, опиума и колониализма.
Само название романа декларативно: дескать, я расскажу вам про хаос и космос. Хаос воцарился в пять лет как отстроенном городке Хоктитике, куда приезжает герой по фамилии Муди. Там за одну январскую ночь 1866 года исчез богатый золотодобытчик, попыталась покончить с собой проститутка и умер опустившийся пьянчуга, в доме которого обнаружилось несметное состояние, на которое претендует его невесть откуда взявшаяся жена. Поначалу Муди кажется, что в стране антиподов хаос царит и на небе: звезды как-то не так расположены. Но Каттон, очевидно испытывая при этом удовлетворение демиурга, приводит карту неба в порядок.
www.kommersant.ru/doc/2309492